Сегодня мы расскажем о судьбе одного интересного, талантливого человека, связанной с Каргопольлагом. Год назад в газете от 22 марта 2016 года была опубликована заметка Вячеслава Горохова «Я родился и вырос в России…». В ней рассказывалось об очередном сборнике стихов Николая Власова «Печаль ингерманландца». Посвящён он матери, уроженке Ленинградской области, которая со времён Петра I и до революции называлась Ингерманландией.
Николай Власов после школы.
Поэт, писатель Николай Власов выпустил в 1992 году сборник «Новеллы» и «Чужгинские песни» в 1994 году. После школы окончил военное лётное училище и всю жизнь посвятил служению Родине.
Творчество Николая Власова высоко оценил Сергей Николаевич Конин. Именно с его подачи мы включали в книги его рассказы и стихи. Причём, первый рассказ «Портфель» Сергей Николаевич сам с оригинала сборника набирал на компьютере.
Про одного из авторов воспоминаний в книгах — Людмиле Eлошиной — Сергей Николаевич написал: «Ох, и талантлива же Людмила! Пока читал, несколько раз прослезился…».
Вот что она пишет о Николае Власове:
«Eщё раз убедилась, прочитав книгу «Eрцево. Судьбы людские», что наша родная сторона от посёлка Eрцево до Ширбово наделена своими северными талантами. «Доморощенные», как бы отозвалась об этом моя бабушка. Николай Николаевич Власов родился на ОЛП-10 в 1943 году. Босоногое детство прошло в посёлке Чужга.
В книге публикуются его рассказы, связанные с детством, школой и малой Родиной. Николай закончил Eрцевскую среднюю школу в 1960 году с одной тройкой по литературе. Оказывается, не в ладу он был с сочинением. А сегодня радует нас своими стихами, прозой. Много воспоминаний о детской жизни, подростковом возрасте. Читая его рассказы, окунаешься в пятидесятые, суровые, но до боли любимые годы. Жизнь в интернате, мальчишеские противостояния добра и зла.
Мы, рождённые уже в шестидесятые, жили другой жизнью. Уже не мерзли в школьном интернате, нас баловали, мы баловались. Мир стал добрее. И космос уже рядом, и мечты сбываются. Я всегда знала, что нашим родителям, старшим братьям и сёстрам жилось труднее и тяжелее. А они тянулись к солнцу, к миру, к добру. Военное, послевоенное поколение вырастало в тяжёлых жизненных условиях, но с душевным порывом добра, не доедали, но любили Родину. А какие труженики, патриоты, герои!
И опять я держу новую книгу стихов Николая «Печаль ингерманландца». Совсем новенькая, 2016 год выпуска. А чуть пониже надпись «Светлой памяти моей матери». Жёлтый цвет обложки напоминает весеннюю капель и палящее летнее солнце. Свет добра и тепла от маминых рук и распахнутой души к нам, навстречу. Чего-то забытого, но такого родного. Далёкого, но идущего всегда рядом…».
Прежде, чем читатель познакомится с очередным интересным рассказом Власова, — приведём историческую справку.
Огромный лесной массив от Eрцева до озера Воже, который был выделен для лесозаготовок Каргопольлагу, представлял собой глухую труднодоступную тайгу, местами заболоченную, без населённых пунктов. В 30-х годах практически не было автотранспорта — только лошадиная тяга. А лес пилили лучком и двуручной пилой.
Где-то, это были места, близкие к исконно существующим здесь деревням, но, в основном, они представляли совершенно неосвоенные территории, где всё начиналось с нуля. Объём заготовок леса доходил до 1 миллиона кубометров в год. Было принято решение — строить железную дорогу широкой колеи, которую в народе прозвали «Ветка».
Так кратко называли местную Eрцевскую железную дорогу (EЖД) — ответвление от Северной железной дороги, протянувшуюся на запад от Eрцева на 140 км. Общая протяжённость её вместе со всеми ответвлениями (ветками и усами) составляла около 300 км. «Ветка» — система исправительно-трудовых колоний (ИТК) и отдельных лагерных пунктов (ОЛП), порождённых Каргопольлагом, а потом входивших в состав учреждения П-233.
Колония (ИТК) — это стационарный лагерь со всей инфраструктурой, большой по численности, со службой охраны, и, как правило, с перерабатывающим производством. ОЛП — это временный лагерь, построенный на короткий срок. Почти все они были похожи друг на друга, с одинаковым перечнем объектов, с опилочными дорогами. Все лагеря имели свой источник электроэнергии (включая гидроэлектростанции) не только для производства и быта, но и для охраны: издали всегда было видно зарево от многочисленных огоньков электрических лампочек по периметру заборов лагерей. На всех ОЛПах был сухой закон, спиртные напитки привозили те, кто посещал Eрцево. Водку вологодского разлива с пробкой, залитой сургучом, взрослые называли между собой «вологодский сучок».
«Ветка» — это посёлки, которые возникали одновременно с лагерями. В них жили люди, рождались дети, для которых лагерь был местом работы и их семьи. Эта местность быстро стала лагерным районом. Протяжённость линий Eрцевской железной дороги возрастала год за годом. От главной магистрали отходили ветки, ведущие в глубину лесных массивов. Вдоль магистрали и на ветках строились лагерные пункты, вблизи которых заключённые производили заготовку леса.
Поскольку ЖД — это основа всего производства, поэтому эти термины названий посёлков укоренились от железнодорожников, так как населённых пунктов не было в этих местах, а как-то называть их надо. Пикет — это 100 метров, 18-й — 1,8 км, 37-й пикет — 3,7 км от начальной станции Eрцево. Иногда название посёлков давали по номерам лесных кварталов (112-й, 30-й…). Большим посёлкам, где находились колонии, давали название рек: Мостовица, Чужга, Ковжа, Ширбово, Совза…
Но в официальных документах всем посёлкам присваивался номер: ОЛП № 5, ОЛП № 13… Например, Мостовица -ОЛП № 3, Ширбово — ОЛП № 22, Совза — ОЛП № 23…
Там, где был нетронутый лес, начинали звучать человеческие голоса, звенеть пилы, команды заключённым. Один за другим строились дома, заселялись людьми, рождались и росли дети. Здесь, вдалеке от центров цивилизации (а таким, по существу, являлся и пос. Eрцево), в суровых условиях северной тайги бурлила жизнь, со всеми присущими ей атрибутами. Для людей, чьё детство связано с «веткой», эти места стали малой родиной, в любви к которой они не перестают признаваться. Ну и что из того, что здесь жилось скудно и трудно, что приходилось рано начинать помогать родителям, что жизнь проходила в соседстве с лагерной зоной? Так уж устроена жизнь, что «где родился, там и пригодился». Семья, отец и мать, братья и сёстры, друзья семьи и твои личные. Все в посёлке знакомы. Природа вокруг доступная, раскрытая с первого твоего шага тебе навстречу. Лес, речка, озеро, грибы и ягоды, рыба и зверьё. Игры и серьёзные занятия. Познание природы и людей не книжное, а через прямой контакт, через непосредственные наблюдения и переживания. Сейчас, спустя десятилетия с той поры, выходцы с тех мест итожат жизнь в достижениях на ниве разных профессий, счастливо обременённые детьми и внуками. Они разъехались не только по территории бывшего СССР, некоторые живут и за дальними рубежами.
В одном из таких посёлков ОЛП № 10 около Чужги родился Николай Власов. Через год их семья переехала в посёлок Чужга — крупный железнодорожный узел, где прошло всё его детство.
В свидетельствах о рождении детей указывался тот или иной лагерный пункт. Для некоторых из них такое место рождения имело серьёзные последствия. Николай Власов — один из них.