В типографии газеты «Коношский курьер» готовится к изданию книга Анны Зайцевой «Судьба». Родом Анна Васильевна из деревни Плосково, решила для потомков рассказать о своей жизни, родителях, предках, судьбе. Автор познавательно излагает жизнь деревенских жителей, родственников по увиденному ею самой и рассказам родных и близких. Книга представляет интерес как историческое наследие и краеведческий материал.
Сегодня представляем читателям отрывок из книги Анны Зайцевой «Судьба» о деревенских праздниках.
Автор фото: Нины Каликиной
В праздники, особенно в Троицу, народу собиралось очень много. Приходили родные из всех близлежащих деревень. Молодёжь со всей округи участвовала в общих массовых гуляниях.
Первый день Троицы, воскресным днём, отмечался в нашей деревне Плосково, а вечер и ночь гуляли в Ануфриеве. В понедельник весь праздник перемещался в деревню Заволжье. Там уже с утра и до глубокой ночи играли гармони, молодёжь кружилась в разных плясках.
Таких плясок в наших деревнях было две: «метелица» и кадриль. Исполняются эти пляски четырьмя парами — в паре девушка и парень. Они становятся накрест друг против друга, и начинается пляска. Есть строгий распорядок и последовательность выполнения разных элементов пляски, а их достаточно много. Наиболее сложная по исполнению — кадриль. Её в то время уже редко можно было увидеть, но красивая пляска.
Около каждого круга исполнителей плясок собиралась толпа зрителей. Таких кругов по всей деревне было множество. Девушки во время пляски пели частушки, в основном на любовные темы, а количество разнообразных частушек, женских и мужских — были и такие — исчислялось сотнями.
Очень часто после исполнения общей пляски образовывали круг из всех желающих повеселиться и плясали «кружком», тоже пели частушки. Не меньшей популярностью были сольные исполнения «русского». Вот тут уж и девушки, и парни от всей души изливали свои чувства в адрес кавалеров или сударушек такими остроумными частушками, с таким неподдельным намеком, что зрители просто «умирали» со смеху.
Еще одним разнообразием гуляний были ряды девушек, идущих вдоль улицы и под гармонь поющих частушки. Гармонист — в центре этого ряда, а с обеих его сторон, подхватив друг друга под ручку, идут девушки, причем каждая сторона поет свои частушки.
Таких рядов образовывали тоже немало, так и получалось, что весь центр деревни занимали гуляющие ряды, а круги плясок уже были поближе к домам.
Это были годы моего детства. Тогда жителей в деревнях было много, все они жили полнокровной жизнью, пока всё не сгубила война.
Девушки в большинстве своем наряжались в так называемые «пары». Это юбка и кофточка, сшитые из одинаковой ткани, обычно атласной, и яркой красивой расцветки, очень нарядной.
А на голову повязывали, тоже очень узорчатые, платки с длинными шелковыми кистями. Эти платки почему-то называли «загранишницами», именно так произносили это слово.
Зрелище всех гуляющих было просто незабываемое, очень яркое от изобилия разнообразных, неповторимой красоты нарядов.
А жители деревни были настолько гостеприимными, что никто из пришедших на праздник не оставался не угощенным и без ночлега. Люди в те годы знали самые дальние родственные связи и принимали всех как дорогих гостей.
На третий день Троицы днем ещё гуляли в деревне, а вечером молодёжь собиралась на Сиротье. Так называется местечко на дороге между деревней Заволжье и Поповкой, но само веселье проходило ближе к деревне, недалеко от берега реки Волошки, и, как правило, до восхода солнышка.
В эту ночь, казалось, вся молодецкая удаль и задор вырывались на свободу. Гармонисты наперебой демонстрировали свои таланты: тут и неповторимое разнообразие плясовых мелодий, и под частушки, и даже пытались исполнять танцевальную музыку, что-то похожее на вальс, танго или фокстрот. А в основном исполнялись коллективные пляски: «метелица», кружком и любимый всеми сольный русский перепляс, сопровождаемый чудо-частушками.
О Сиротье, где и проходили гулянья в последний день Троицы, в народе жило такое предание.
Будто бы на третий день праздника среди молодежи уже появлялись пары, готовые по обоюдному согласию пожениться, создать семью. Именно в этот день ребята уводили девушек в свой родительский дом. Девушек в этом случае называли самоходками, то есть вышла замуж по собственной воле, без благословения своих родителей. В каких-то домах этих самоходок принимали без всяких возражений со стороны родителей жениха, устраивали свадьбу и венчание молодых в церкви — в дореволюционные годы, а после революции — регистрировали брак в сельском совете. Но бывало и по-другому. Пришедшую в дом самоходку, избранницу сына, не принимали его родители. В лучшем случае пара жила уже у родителей девушки, тут уж жених считался приёмышем-примаком. Так в народе и говорили: «Ушёл в приёмыши или примаки к такой-то девушке, или ушла в самоходки к таким-то».
А иногда и этого не получалось -пара просто-напросто распадалась из-за вмешательства родителей с той или другой стороны. Вот тут-то и появлялся на свет человечек как бы незаконнорожденный. Его все так и называли — беззаконник. Так было. Нередко в разговорах взрослых можно было услышать примерно следующий диалог: «Чей это парень-то?» — «Да это Клашкин беззаконник, неужто ни разу не видела?».
Для этого человечка и его матери всё это считалось несмываемым позором. Зачастую так и рос этот сиротка без отца.
А ведь начиналось-то всё именно на Сиротье. Так и по сей день это место в разговорах называют не иначе, как Сиротьем. Видимо, так оно и будет жить, пока живут здесь люди.