Осень 1968 года. Некрасовский лесопункт Вожегодского района. Витька Кукин пригласил на охоту. Заяц долго кружил в траве. Витька встал на пень в 40 метрах от меня. Заяц оказался между нами на одной линии.
Два выстрела слились воедино. Я подпрыгнул и взвизгнул, когда две «осы» больно впились в левую ногу. Витька, рассматривая зайца, удивлялся: «Вот это да, решето, а не заяц». «Витька, а ты и в меня попал, — разглядывая дырки на штанине, сказал я. — В то место, откуда ноги растут». Снайпер, разглядывая результат своего попадания,
удивлялся: «Чуть скорлупу тебе не отстрелил. Кровь как из зайца течёт, а главное, тут никак не перевязать. Больно?». «Ты у зайца спроси!», -мрачно пошутил я. Нажевали еловой смолы, приклеили на ранки. Смоляные лепёшки пришлось держать всю дорогу левой рукой под штанами. Пытались ещё охотиться, но кровь, стекавшая из раны в сапог и хлюпающая при каждом шаге, вразумила идти домой. С ружьями и дичью зашли в медпункт лесопункта.
«На что жалуетесь?», — встретила меня вопросом молодая, незамужняя медсестра Геля. «Надо достать две дробины», — скромно попросил я и указал пальцем на низ живота. «А что такое дробина? Вы ее проглотили? А почему две, может, больше?», — интересовалась медсестра. «Нет, не глотал, из ружья только две схлопотал», — признался я. «Раздевайтесь, ложитесь на кушетку», -приказала медичка. «Сознание теряли?», -уточняла Геля. «Сознание нет, вот только время и ноги», — ответил я. На щёчках Гели появился розовый румянец то ли от вида ранок, то ли от вида соседних предметов. Она торопливо прикрыла салфетками лишние предметы на моём теле и принялась готовить операционное поле. Тёплые девичьи пальчики в резиновой упаковке впервые прогулялись по моим эрогенным зонам, подымая мои мысли от кушетки на седьмое небо. Тут в кабинет зашла техничка-уборщица тётя Клава, бывшая фронтовая медсестра. Геля долго искала дробину и не находила. Тётя Клава подсказала: «Не тут разрез сделала, режь снова, потом зашьёшь!». Пока колдовали со второй дробиной, я размышлял о невезухе на мой организм: «Ведь сколько пальцев на руках и ногах — и им ничего не бывает! А тут, то приморожу к трактору, то оса ужалит, то клещ присосётся, то чуть не отстрелили, так и до свадьбы не дотянуть будет».
После операции Геля, записывая в медицинский журнал, спросила: «Тётя Клава, как пишется — дробина или драбина?». «Пиши, девонька, гвозди и только гвозди! А то милиция понаедет, пареньков в тюрьму посадят, а в посёлке у мужиков все ружья отберут!», — мудро рассудила фронтовичка.