Автор:
Александр СОКОЛОВ.
Несмотря на санкции, общение между простыми людьми из разных стран продолжается. Даже в Америке знают о Ерцеве, истории Каргопольлага. Сегодня расскажем одну историю такой переписки
Леня Мандель.
Уважаемый Александр Митрофанович!
Меня зовут Дмитрий Мандель. Мой дед, Абрам Исаакович Мандель (1895 — 1948), был заключённым в Каргопольлаге. Мой отец, Леонид Абрамович Мандель (1936 г. р.), жил в Ерцево на поселении со своими родителями с 1945 по 1948 год. В Ерцево он впервые встретил своего отца и там же потерял его 3 года спустя. Воспоминания об этом посёлке очень ему дороги.
Моего отца очень заинтересовали ваши книги «Ерцево.Память.Скорбь» и «Ерце-во. Судьба». Мы оба живём в США и не имеем возможности купить их — этих книг нет ни в местных русскоязычных книжных магазинах, ни в книжных магазинах в интернете. Есть ли возможность приобрести эти книги у вас напрямую?
Со своей стороны мы были бы рады поделиться с вами ерцевскими «экспонатами» из нашего скромного семейного архива, например, несколькими номерами лагерной газеты «Красное знамя» за 1944 и 1945 годы и табелем моего отца из школы в Ерцево.
С уважением, Дмитрий МАНДЕЛЬ.
Недавно я получил трогательный очерк о тяжелой судьбе этой семьи. Его пишет сын бывшего заключенного — Леонид Абрамович Мандель. Рассказ получился объемный, поэтому полностью все присланные материалы войдут в очередную книгу о Ерцеве.
Представляем выдержки из воспоминаний из далекой Америки.
Обо мне
Родился в Москве в 1936 году, жил в Ерцеве с семьей с 1945-го до 1948 года. После этого переехал в Ригу, где жил до 2001 года. Сейчас живу в Нью-Йорке.
Мой отец, Мандель Абрам Исаакович, школьный учитель и политически активный человек левых убеждений, в буржуазной Латвии за социалистическую пропаганду был арестован и пять с половиной лет сидел в Рижской Центральной тюрьме. После освобождения в 1933 году он и мама, Минна Файвушевна Мандель-Рысина, поженились и через МОПР (Международную Организацию Помощи борцам Революции) переехали в Советский Союз. Там, в Москве, я родился в 1936 году.
Фото сделано между 1946 и 1948 годами. Елена Исааковна Мандель, политзаключённая в Каргопольлаге до 1946 года, сестра Абрама Манделя и тётя моего отца — пятая слева во втором ряду сверху.
Папа был хорошим специалистом и работал начальником планового бюро отдела главного металлурга на автозаводе им. Сталина. В начале 1938 года его по доносу арестовали (поводом послужила переписка с родителями в Литве) и по статье 58-10 присудили к пяти годам лагерей, которые он отбывал в Каргопольлаге. Маму со мной выселили из Москвы в деревню Чёрное в Московской области. Маме запретили работать учительницей. Так случилось, что папину сестру, тетю Лену, арестовали в том же году и она 8 лет отбывала срок в этом же лагере. После освобождения папу, а потом и тетю оставили на «добровольном» поселении в Ерцеве. На поселении он работал в должности старшего нормировщика / инженера-методиста, организовывал курсы технической и профессиональной подготовки на деревообрабатывающем заводе, в подсобных хозяйствах и в других подразделениях лагеря.
В 1941 году, пока Абрам и Лена отбывали срок в Каргопольлаге, фашисты убили их отца, брата, сестру и других членов семьи в гетто города Ковно (Каунас, Литва). Муж и сын Лены также погибли на войне.
Как я оказался в Ерцеве
Об отце я узнал по фотографиям.
Мама не раз говорила, что он хороший и добрый, но разговора об аресте не вела: просто он далеко. И я это воспринимал естественно — во всех семьях мужчин не было дома. Но люди знали, что он арестован, и пару раз я слышал от взрослых об этом, а старшие ребята, видимо наслушавшись дома, обзывали меня сыном врага народа. Это рождало во мне некоторую гордость за него, ибо я почти каждый день рассматривал фотографии и видел его красивое и доброе лицо и даже показывал пацанам его фото, где у него еще были волосы и прическа с пробором: вот, мол, он какой, а у вас нет и фотографий. Именно поэтому моя встреча с отцом не носила щемящего чувства встречи после разлуки, это не было, как в «Судьбе человека», с этим пронзительным и доводящим до слез криком: «Папка, родненький!!!».
В июле 1945-го я впервые увидел своего отца. Ему разрешили на пару дней заехать в Черное. Он выглядел совсем другим, чем на фотографиях. Отец был худой и бледный. Через месяц мы уехали в Ерцево. На этом кончилась первая серия моего детства — «Безотцовщина».
«Красное знамя» за 24 августа 1944 года.
Мы приехали в Ерцево в августе 1945-го. Замечу, что это были мои первые каникулы в жизни, ибо я смог поступить в Черном в школу только в 8 лет. Первоклассники там учились в одной комнатке с четвероклассниками с одной учительницей. Писали на газетах. Мне не нравилось делать то, что велит учительница, я пытался решать примеры 4-го класса, и в конце концов был оставлен на второй год. Вместо табеля давали от руки написанную справку, которую отец сжег в печке на второй день после приезда и записал меня в Ерцевскую школу во второй класс, где у меня «открылся третий глаз» и я стал получать пятерки и четверки. Как это случилось, что незнающий пацан вдруг стал одним из лучших учеников, могу только догадываться: влияние отца и жизнь полной семьей, наверное, сказались.
Часто с 37-го пикета на передней площадке паровоза я ездил вместе с отцом, и он, несмотря на ветер, воодушевленный быстрым движением, проглатывающим улетающие под паровоз шпалы, пел: «Наш паровоз вперед лети, в коммуне остановка…». Это было поколение людей, преданных своим идеалам высокой морали, и даже подлое извращение системы, сгубившей массу народа, не изменило их взглядов и не убило энтузиазма.
Зарисовки
Из достопримечательностей Ерцева, конечно, помню клуб с колоннами, прекрасной библиотекой, спектаклями и кино.
Как-то перед фильмом в зал буквально влетел военный, подскочил к парню, стал его трясти и на него кричать. Это был начальник лагеря Коробицын, а пацан — его сын Боря, который, видимо, допек отца своим языком.
Клуб был праздничным местом и по своей отделке. Все богато: лестница, фойе с картинами, при входе в зал на дверях вишневого цвета шторы с золотыми кистями (точь-в-точь Метрополетен-опера), и кресла этим же плюшем обтянуты.
Ученики Ерцевской школы с учительницей Сивковой, 1947 год.
Мой отец Леонид Абрамович Мандель — четвёртый слева в верхнем ряду.
Клуб был построен до 1948 года. Если мне не изменяет память, то он находился на левой стороне главной улицы, если идти от деревоперерабатывающего завода и переезда, а школа была на правой и чуть вглубь от улицы. Хорошо помню, как перед сеансом показывали документальную кинохронику, помню фильмы «Юность Максима» и «Сильва». Посещение клуба в выходной было, как теперь пойти в театр.
Знаю, что была хорошая больница. Там мама родила братишку. При больнице была молочная кухня, где для младенцев давали молоко, и я бегал за ним. Очень хорошо помню школу. Моей учительницей была Екатерина Ивановна Сивкова, всегда находившая доброе слово.
20 марта 1948 года умер папа, пришло горе. Жизнь пошла по-другому. Детство кончилось не по возрасту, а по чувствованию и ответственности. Из детства, минуя отрочество, я стал взрослым с отдельными повадками пацана. Я стал отцом для младшего брата.
Папа умер в 8 утра: шел на работу на деревоперерабатывающий завод, по дороге стало плохо, дошел до переезда и там его уже подобрали и донесли до барака управления. Была, кажется, суббота. Я учился в 4-м классе на втором этаже Ерцевской школы. Во время урока в класс зашел директор и около дверей что-то сказал учительнице и вышел. Через пару минут Екатерина Ивановна подошла ко мне и сказала: «Леня, твой папа заболел, иди домой». Я взял свой дерматиновый портфель, надел пальто и шапку и пошел к дому.
Заключение
С большим трепетом я ожидал книги воспоминаний о Ерцеве и с интересом их прочитал.
Большая часть написана о событиях, которые были после нашего отъезда, но мне и это интересно. Не скрою, есть одна моя большая Печаль: в лагере томились и умирали тысячи невинных прекрасных людей всех национальностей, людей, преданных своей стране. Память об их стойкости и страданиях не может быть забыта, и так же, как мы хотим знать поименно всех солдат Великой Отечественной, так надо знать имена всех невинно страдавших в лагере. В лагере они работали для Победы. Многие умерли, а выжившие не обозлились и остались людьми с большой буквы. Скоро мне стукнет 80, но я хотел бы увидеть список узников Каргопольлага и знать, что в Ерцеве есть мемориал.