Автор:
Сергей Конин.
Судьба высланной в 30-е годы из Башкирии в Коношеозерье многодетной семьи Баязитовых — отдельная тема, а здесь скажем, что из девяти детей в наших краях осталась одна Серафима Салимовна Кропачева, нынешний старожил Коноши и ветеран труда. Что интересно: хотя мы с нею знакомы, как говорится, сто лет и доводилось писать о Баязитовых в газету, она в наших беседах даже не обмолвилась о загадочном случае с военным самолётом, потерпевшим аварию в небе над Коношей в 1942 году.
Лишь после серии публикаций в газете, посвящённых тому случаю, поведала о давнем. Когда я попенял ей за молчание, она ответила, что твёрдо усвоила от отца: тема запретная. Приближает ли её рассказ к разгадке тайны крушения самолета и гибели его экипажа? Как знать…
В сорок втором Баязитовы вместе с другими высланными жили в районе Вересова, не в самом посёлке, а в бараках поодаль. Симе было 12 лет, в семье она была самая младшая, то есть не надо было сидеть дома в няньках, и в хорошую погоду они со старшей сестрой Фаиной пропадали на улице. И увидели самолёты. Самолёты в небе бывали не раз, их провожали глазами и махали рукой, пока они не скрывались в воздушном океане. А в тот июнь всё оказалось по-другому. Самолёты летели клином, и вдруг передний в тройке сначала стал отставать, потом сделал рывок вперёд и пошёл резко вниз. Над лесом поднялся чёрный столб, как показалось сёстрам, до самого неба. Это была земля, поднятая падением. Как потом рассказывал им отец, самолёт не взорвался и не горел, ни пламени, ни дыма не было. А удар был столь сильным, что самолёт развалился на части и они ушли глубоко в землю.
В первый год войны из спецпосёлков на фронт не призывали. Но регулярная армия фактически разгромлена и пленёна, страшные потери на фронте спешно восполнялись мобилизациями отовсюду и всех возрастов, в сорок втором стали призывать и спецпереселенцев. Отец не призывался по возрасту, а брат Вагис в том году ушёл на фронт, вместе со своими вересовскими друзьями Ефимом Бовой (будущим Героем Советского Союза) и Николаем Хомяковым. Ушли на фронт многие другие лесорубы. Откапывать останки самолёта довелось немногим оставшимся, а работу эту необходимо было выполнить как можно быстрее, чтобы не поползли широко тревожные слухи. Салим уходил вместе с другими на жуткие раскопки на весь день, вернее, чуть ли не на сутки, благо белые ночи.
Как-то отец с удивлением сообщил матери (конечно, дочки были тут же и запомнили): в самолёте были три женщины.
Серафима Салимовна считает, что тот рывок вперёд обречённого самолёта означал одно: лётчики сделали всё, чтобы многотонный воздушный корабль всей своей громадой не рухнул на железную дорогу.
После отправки крупных обломков самолёта на железную дорогу мелкие куски дюралюминия во множестве оставались в земле, их собирали, и комендатура организовала производство полезных предметов, например, котелков. Эти котелки навсегда запомнились вересовским детям войны — в них выдавали школьникам пайку баланды. А может, котелки эти были в самолёте.
Во всяком случае, много чего там было, не только постельное бельё (о нём упоминалось в газете). Например, было домино. Это домино вручили Салиму в качестве премии за ударную работу на «раскопках». Сами костяшки — обычные, необычным был футляр: красивая коробочка, обтянутая дерматином, и даже с замочком. За многие годы то удивительное домино не сохранилось.
Необычное домино укрепляет в убеждении, что самолёт доставлял в Фоминскую мирный груз от западных добровольных обществ помощи нашей стране. А сообщение о трёх женщинах ставит новые вопросы.
Во время войны на фронте действовали не только эскадрильи, а и целые полки женщин-авиаторов. Женский экипаж По-2 (этажерка) — два пилота, пикирующего бомбардировщика — три человека, да в четырёхмоторных ТБ женщины могли быть в качестве, например, стрелков. Бывали в полётах военной авиации и пассажирки.
В книге Ю.Идашкина «Небо его мечты» (М., 1986) есть интересная информация о полёте правительственной делегации с Молотовым во главе в мае-июне того же сорок второго на бомбардировщике ТБ в Лондон и Вашингтон на переговоры с Черчиллем и Рузвельтом насчёт открытия второго фронта. В самолёте было девять пассажиров, в том числе две женщины — машинистка и медсестра. Одеты пассажиры были, как и пилоты, в лётные комбинезоны, унты и шлемы — на большой высоте в самолёте холодно. Возможно, и для маскировки, лететь-то приходилось несколько часов через линию фронта, в небе врага.
О поломке как возможной причине авиакатастрофы у Вересова: полёт Молотова до Англии и оттуда, за океан и обратно прошёл благополучно, но, как ни тщательно готовился к полёту бомбардировщик, у него в воздухе забарахлил маслопровод.
Сказанное о поломке не противоречит и другой версии: о диверсии. По сообщениям в интернете, гитлеровская разведка имела в наших верхах крупного агента, скорей всего, ей было известно о подготовке полёта Молотова через линию фронта, но не известен конкретный маршрут, тем более — наши использовали дезинформацию. ТБ в небе над Вересовым мог быть и «двойником», ставшим жертвой диверсии. В таком случае понятна та спешка по устранению следов падения самолёта.